Я — олд, я — тут!
Вспомнила, как бабка крапивой свыню кормила.
Мало того, зажаривала ему еду на сале.
Убивать просила соседа, а сама в это время молилась.
А с поросенком этим вообще отдельная история. Папа в 90х всех нас возил в поля, мы там подсолнухи за комбайном собирали, на маслобойню сдавали, время такое было, мда, только сейчас осознаёшь, как родители крутились, чтобы нас, гандонов, на плаву держать. И вот, однажды на трассе среди поля он по тормозам! Выбегает и кричит. Все за ним. Полчаса гонялись по полю за поросёнком — выпал, видимо, из грузовика. В мешке пятачком уперся в угол, весь измочалил с перепугу. Одышка и аритмия с судорогами была у хрюши с неделю еще. Стресс, мать его за ногу! Но как же мы километры тогда намотали.
Борькой назвали. Сносили ему на корм все знакомые и мы. Да так усердно, что бабушка благодарила, а меня вечером просила выбросить лишнее на помойку. Жить Борьку после поимки оставили у бабушки, построили небольшой сарайчик, свет провели. бабушка так вошла во вкус, что потом появились и куры, и качки. Последним мы ходили на речку ряску ловить. Сачок такой был — здоровенный, на палице длинной! Везём ряску на тачке, а с неё вода сочится, прямо от дамбы и до самого дома. С километр, наверное. Утки радовались, особенно когда в ряске находили улитку! Ух и вонючие они. Утки. В готовом виде тоже. А Борька был убит совсем юным — тяжело ухаживать за крупными животными, как оказалось. Особенно в самом центре города, когда у тебя ни поля, ни огорода, ни участка нормального.